Векторная теория социальной революции: Эпоха свободного труда

Новое определение социальной революции, как перемещения государства в пространстве политических идей по вектору, направленному от простых, архаичных идей, к более сложным, прогрессивным. Движущие силы революции и генетический базис человеческой пассионарности. Математическая модель народного восстания (бунта). Контуры новой социально-экономической формации, в которой устраняется эксплуатация человека человеком, человека государством и трудящихся финансовой олигархией.

среда, 19 декабря 2018 г.

Эпоха свободного труда

Свободный труд нужен человеку сам по себе,
для развития и поддержания в нем
чувства человеческого достоинства.
К.Д.Ушинский

Егоров С.Н., Цыпленков П.В.
Векторная теория социальной
революции. ‒ СПб.: б.и., 2017. ‒ 400 с., 38 ил.
Книга есть во всех крупных библиотеках России.

Проанализировав прошедшее, можно попробовать понять закономерности смены формаций. Попробовать понять какие закономерности, видимые сегодня, «работают» на новую, грядущую общественно-экономическую формацию.
Важнейшая, бросающаяся в глаза закономерность, сопровождающая все время существования человечества, это неуклонный рост производительности труда. На заре существования человека долгие тысячелетия производительность труда была примерно равна единице. Каждый человек потреблял все то, что он сам производил, производил ровно столько, сколько требовалось ему для поддержания существования. Очень долго человечество жило на грани вымирания именно из-за очень низкой производительности труда. Около десяти тысяч лет тому назад в связи с появлением земледелия и скотоводства производительность труда в человеческом обществе выросла, стала устойчиво превышать единицу. Устойчиво превышать, но пока ещё незначительно. Поднялась примерно до 1,1 ‒ 1,2.
Это событие привело к двум важным последствиям. Во-первых, начался экспоненциальный рост населения планеты, который продолжался до второй половины ХХ века и прекратился примерно в 1967 году. Рост еще продолжается, но он уже не экспоненциальный. Золотой миллиард вообще уже давно не прирастает. Во-вторых, появились предпосылки для внеэкономического принуждения одних людей отдавать другим людям «излишки» произведенного ими продукта. Излишки в том смысле, что после такого перераспределения, изъятия угнетателями части произведенного продукта, угнетенным производителям оставалось достаточно для того, чтобы они не умирали от голода и холода.
Долгие тысячи лет производительность труда никак не могла превысить величину 1,2. Это случилось только к ХVIII веку. На протяжении ХVIII века производительность труда на территории европейского континента превысила эту величину и с тех пор растет экспоненциально до сегодняшнего дня. Точных исследований такого роста нет. Демонстрирование обществу параметров роста производительности труда никак не входит в целеполагание самых богатых капиталистов, правящих нашей планетой.
Но даже если исходить из общеизвестных косвенных данных: средняя производительность труда одного работающего в час ‒ $50, получается, что один работающий за двадцать рабочих дней ежемесячно производит продукции на $1000. При российском прожиточном минимуме меньшем $166, получается, что средняя производительность труда на сегодня в мире превышает 6,0. Иными словами, каждый работающий производит такой объем продукции, который в состоянии обеспечить жизнь ему самому и еще пятерым неработающим.
Но ведь стольких неработающих в мире просто нет! Неработающие дети и старики составляют меньше половины населения (в мире в целом ‒ 42%; в золотом миллиарде ‒ 39%). В современной России количество нетрудоспособных (дети, пенсионеры, инвалиды) по данным Росстата достигало в 2015 году 61 из 146 млн. Значит, трудящиеся 85 млн могут прокормить и обеспечить по минимуму всем необходимым ещё до 425 млн человек. Если у них не будут отбирать «излишки» угнетатели-эксплуататоры.
Неработающих везде меньше, чем работающих, следовательно, для безбедного существования всех людей на нашей планете достаточно и производительности в 2,0. Этот рубеж на планете преодолен еще в середине ХХ века, однако же, миллиард людей на планете все еще голодают. «Голодают», ‒ это вовсе не фигура речи. Куда же девается произведенный совокупный продукт? Если вы думаете, что только на прибыль капиталистам, то это ответ неверный. Часть произведенного наемным работником продукта, конечно, идет на прибыль капиталисту. Но не только. Пиявки более разнообразны. Капиталистические общественно-экономические отношения устроены так, что огромное количество ничего не производящих людей, числящихся среди «работоспособных», получают за это «зарплату». И общество считает подобное распределение правильным. Правильным считается, что один с сошкой, а с ложкой уже пятеро, конечно, включая капиталиста. Например, когда топ-менеджер фирмы получает плату в тысячи, в десятки тысяч раз большую, чем в среднем работники этой фирмы, такую плату трудно назвать заработанной. Очевидно, что ложка такого руководителя куда больше его сошки. Только в самые последние годы такое положение стало восприниматься как не совсем нормальное.
Зафиксируем факт: при нынешней производительности труда каждый работающий своим произведенным продуктом может обеспечить безбедное существование себе и еще примерно пятерым неработающим. Ещё раз обращаем внимание читателя, что трудящийся «оценивается» не по размеру полученного жалованья, а по стоимости произведенного продукта. И наоборот, если кому-то за что-то платят деньги, это вовсе не означает, что этот кто-то производит продукт. Деньги могут платить и за уничтожение продукта. Общественно необходимым является только такой труд, результатом которого является произведенный полезный продукт (товар, услуга). Полезный продукт это такой продукт, который можно потребить. Этот гигантский скачек производительности труда произошел в ХХ веке, то есть на памяти живущего сейчас поколения, и поэтому пока не осознан человечеством. Но производительность труда продолжает расти. Причем растет по-прежнему экспоненциально. И завтра один работающий сможет содержать уже 6 человек, послезавтра ‒ 7… Доля работников, производящих полезный продукт, во всем мире постоянно снижается, в том числе и по причине роста производительности труда.
Подавляющее большинство населения планеты ‒ наемные работники. Что заставляет человека ежедневно ходить на работу, получать вознаграждение только за часть произведенного им продукта и относить это вознаграждение в «магазин», приобретая там необходимое для жизни? Только отсутствие альтернативы. Окружающая действительность не позволяет человеку жить как-то иначе. У человека практически нет возможности не быть наемным работником. Такой возможности пока нет у подавляющего большинства людей. Альтернатив у человека, не желающего «продавать» свой труд, всего две: самому стать работодателем или продавать не свое рабочее время, а непосредственно произведенный им товар, стать фрилансером.
Фрилансер ‒ это человек, лично производящий работы, услуги, товары для собственного потребления, либо для продажи или обмена.
Быть работодателем-капиталистом может только абсолютное меньшинство, единицы на сотню. Да эта альтернатива нам и не интересна. А вот что мешает человеку продавать на рынке не рабочее время, а товар, быть фрилансером?
До сих пор этому мешало отсутствие у человека средств производства. Характер средств производства до сегодняшнего дня был таков, что один человек не мог их ни приобрести (слишком дорого для одного), ни эксплуатировать (для эксплуатации требовалось больше одного человека). Эта ситуация постепенно, но кардинально меняется. Орудия производства постепенно становятся настолько универсальными, что их может приобрести и ими может управлять один человек. Самый яркий пример 3-D принтер. Да, сегодня 3-D принтер может изготавливать пока не самые ответственные детали. Заметим, что деталей, которые с успехом может изготовить 3-D принтер уже сегодня большинство, но не за горами то время, когда «3-D принтер» сможет изготовить ЛЮБУЮ, даже самую ответственную деталь. Никаких принципиально неразрешимых технических проблем на этом пути нет.
Анализ только двух тенденций ‒ роста производительности труда и достижений технического прогресса ‒ позволяет сделать промежуточные выводы:

человечество уже сегодня производит достаточно товаров для безбедного существования всех людей;
не все безбедно существуют только потому, что одна часть человечества не дает другой части человечества потреблять необходимые и произведенные ими же самими продукты труда.

В своем анализе прошлых событий мы проследили имевшую место на протяжении всей известной истории человечества тенденцию ‒ постоянный рост производительности труда. В последние столетия этот рост был и остается сейчас экспоненциальным. К настоящему моменту этот рост привел к величине производительности труда, позволяющей одному работнику производить товаров и услуг, достаточных для безбедного существования еще нескольких (4-6) неработающих. Эта тенденция ведет к победе свободного труда. Но это вовсе не единственная существующая тенденция. Есть и другие тенденции.
Например, такая: на протяжении всей истории человечества эксплуатируемый работник все меньше и меньше ощущал гнет эксплуатации себя.
Очевидно, что больше всех был угнетен раб. Раб ощущал эксплуатацию в высшей мере, поскольку раб ‒ это одушевленное средство производства. Производить и отдавать произведенный продукт его заставляли путем «внеэкономического принуждения». Вот такой политкорректный эвфемизм придуман для этого грабежа придворными политологами.
Крепостной крестьянин испытывал уже меньшее ощущение эксплуатации. Раз уж бог наделил землей не меня, а моего господина, помещика, барина, латифундиста…, а добрый барин разрешает мне работать на его земле, справедливо отдать за это барину часть урожая, поработать «немного» на барщине или преподнести барину оброк. Жаль только, что мне-то землицы маловато (пенсия хорошая, но маленькая). Но барин добрый, он мне землицы, может быть, и побольше отрежет. А нет, я уж и так как-нибудь… Такие общественно-экономические отношения начинают ощущаться несправедливыми, эксплуататорскими тогда, когда, по мнению работников, барин назначает слишком большую цену за разрешение пользоваться «его» землей.
Еще справедливее ощущает мироустройство согнанный с земли крестьянин, когда ему, умирающему с голоду, разрешают поработать на мануфактуре или на фабрике. Для такого бывшего крестьянина работодатель ‒ благодетель, ведь не дал умереть с голоду. Вся несправедливость осталась там, в деревне. А здесь несправедливость связана не с работой, то есть с эксплуатацией, а с отсутствием работы, то есть с отсутствием эксплуатации. Главная мечта пролетария ‒ не потерять возможность быть эксплуатируемым. Марксисты и прочие социал-демократы десятилетиями объясняли пролетариям, что они угнетены, что их лучшей жизни мешает эксплуатация. И это не просто особенность отношения работодателя и работника, вызывающая неудовольствие, а самый настоящий фактор бунта ‒ риатор. Причем, были весьма убедительны в своих рассуждениях, но преуспели совсем немного.
Эксплуатируемые не очень крупные, средние и мелкие капиталисты вообще не замечают эксплуатации со стороны финансистов. Они мечтают быть эксплуатируемыми. Они мечтают о кредитах. Особенно о дешевых, ну а нет дешевых, так хоть о каких-нибудь.
Возможно ли, чтобы фрилансеры, думая, что они занимаются свободным трудом, в действительности работали на чужого дядю? Возможно ли, чтобы тенденция все менее заметной эксплуатации перешагнула и в формацию свободного труда ‒ фрилансизм?
Тут нужно обратить внимание на два различных типа фрилансеров: фрилансеров, производящих конечный продукт, и фрилансеров, всего лишь задействованных в общественном производстве конечного продукта.
Чистый фрилансер ‒ это человек, лично производящий работы, услуги, товары для собственного потребления, либо для продажи конечному потребителю или для обмена с конечным потребителем.
Наемный фрилансер ‒ это человек, лично производящий работы, товары, услуги для продажи не конечному потребителю.
Продавая свой промежуточный продукт капиталисту (а больше некому) наемный фрилансер, конечно же, подвергается эксплуатации. Иначе капиталист не стал бы покупать у него этот промежуточный продукт. Договариваясь с капиталистом об условиях сделки, такой фрилансер считает себя в этой сделке равноправной стороной, что формально верно. Считая так, подобный фрилансер не может ощущать себя эксплуатируемым. Для такого фрилансера исследуемая тенденция снижения ощущения собственной эксплуатации сохраняется. Эксплуатация есть, но она почти им не замечается, не утесняет этого работника ни материально, ни нравственно.
Сохраняется эта тенденция и для фрилансеров, поставляющих на рынок конечный продукт, но не самостоятельно, а с участием агрегатора. Например, для таксистов, объединенных агрегатором в сообщество и получающих заказы именно от агрегатора. Такие фрилансеры, вступая в отношения с агрегатором, также считают себя равноправной стороной, считают, что в эту сделку они вступают добровольно. Но это не совсем так. Добровольность здесь относительная. Примерно такая же, как добровольность наемного работника. В действительности, как работодатель диктует условия наемному работнику, так и агрегатор диктует условия такому агрегируемому фрилансеру.
Рассмотренные два типа фрилансеров есть фрилансеры второго сорта. По отношению к наемным работникам даже такие фрилансеры огромный шаг вперед по пути снижения эксплуатации. Но по отношению к чистым фрилансерам они ‒ фрилансеры второго сорта.
Фрилансерами первого сорта являются фрилансеры, производящие конечный продукт для себя и выходящие при необходимости с этим продуктом на рынок непосредственно к конечному потребителю. Если конечным потребителем оказывается другой первосортный фрилансер, для эксплуатации просто не остается места. В том случае, если два фрилансера обмениваются своими конечными продуктами, ни о какой эксплуатации говорить просто не приходится. Наша новая общественно-экономическая формация наступит тогда, когда половина людей будет производить работы, услуги, товары для обмена с другими фрилансерами и, на худой конец, на продажу остальным. Ведь остальных ‒ почти половина, да и содержать государство нужно, как ни крути. Если это произойдет, то исследуемая тенденция достигнет своего теоретического максимума: эксплуатация не будет ощущаться вовсе, именно по причине ее полного отсутствия.
Остается еще довольно большая группа трудящихся, нанимаемых государством для выполнения государственных функций: обеспечения функционирования самого государства, обеспечения безопасности и правопорядка во всех видах, обеспечения здравоохранения и народного образования… Все эти люди останутся наемными работниками. Но поскольку при бесплатных здравоохранении и народном образовании работники этих сфер деятельности никакого прибавочного продукта не производят, то и говорить об их эксплуатации тоже не приходится. А уж тем более об эксплуатации чиновников, полицейских или военнослужащих. Никакой части их «прибавочного продукта» работодатель ‒ государство ‒ себе не присваивает. Таким образом, возникновение и существование фрилансизма общеисторическую тенденцию снижения ощущения эксплуатируемости не нарушает.