Бунтовать по примеру соседей

Егоров С.Н., Цыпленков П.В.
Векторная теория социальной
революции. ‒ СПб.: б.и., 2017. ‒ 400 с., 38 ил.
Книга есть во всех крупных библиотеках России.

---

---

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Пространство политических идей
1. Свобода или подчинение?
2. Ось источников права
3. Ось использования права
4. Революция
5. Система координат. Пределы. Единицы измерения
6. Идеальное и реальное
7. Выводы
• Глава 2. Классификация политиков
1. Эволюция личности
2. Личность и её ценности
3. Политическая типология
4. Ты «за» или «против»?
5. Элита ‒ по-простому «власть»
6. Пассионарные вожаки революции
7. Не всем удача улыбнется
8. Армия вне политики
9. Vox populi ‒ глас народа
• Глава 3. Движущие силы революции
1. Пожнешь судьбу
2. Генотип и фенотип
3. Психология революционера
4. Альтруисты ‒ рекруты революции
5. Ведущие и ведомые
6. Комплекс пассионарности
7. Распределение пассионарности в народе
8. В книгах и в жизни
9. О неизбежности бунта
10. Выводы. Вожди революции ‒ редкость
• Глава 4. Угнетение и принуждение
1. Факторы угнетения, факторы бунта
2. Сытые и голодные
3. Алгебра бунта
4. Принуждение и долготерпение
5. Бунтовать по примеру соседей
6. Принуждение как фактор бунта
7. Глава 4. Выводы
• Глава 5. Мирные революции
1. Франция, 751 год. Прощание с волосами.
2. Англия, 1215 год. Великая Хартия Вольностей.
3. Россия, 1861 год. Царь-революционер.
4. Россия, 1989-1993 годы
5. Исландия, 2010 год. Мир - народу, война - банкирам
6. Выводы
• Глава 6. Цели и задачи революции
1. Демократия без равноправия ‒ это геноцид
2. Задачи революционеров-демократов
3. Где демократия, там и равноправие
4. Оппозиция и Конституция
5. Сопротивление революции
6. Эволюция или революция?
7. Порох для революции
8. Что делать?
• Глава 7. Фрилансизм
1. Череда общественно-экономических формаций
2. Двухколесный велосипед
3. Эпоха свободного труда
4. Потребности
5. Кто ‒ кого?
6. Фрилансизм - прорыв к свободе, равноправию, демократии
7. Выводы
• Резюме
• Заключение
• Терминология
• Сокращения

К большому разочарованию для государства эта примитивная схема не отражает всей сложности механизма бунта. Не отражает сложности причин и следствий даже с учетом необходимой для теории степени идеализации и огрубления. Так что продолжим наши рассуждения.
Предел долготерпения каждого человека не есть величина постоянная. В зависимости от изменения внешних обстоятельств предел долготерпения отдельного человека тоже изменяется.
Проблема заключается в том, что каждый человек мало что знает о настроениях остальных людей и ничего не знает о распределении пассионарности в обществе. Не знает даже, к какой группе по пассионарности принадлежит он сам. Он почти ничего не знает, он только чувствует. В частности, чувствует несправедливость, чувствует рассогласование действительности и зашитого у него в генах принципа «равное за равное». И иногда чувствует протестные настроения других людей.
В. Новодворская совершенно напрасно возмущалась пассивностью своих соотечественников, меряя их своей ультрапассионарной меркой. По ее мерке все остальные наши сограждане, конечно, абсолютно послушные «бараны». Но только по ее мерке. Если судьба поместила её в число ультрапассионариев, наделив такими свойствами психики, унаследованными от деда-революционера и более ранних предков-переселенцев, ей ничего и не оставалось другого, как бунтовать. Бытие бунтовщика приносило Валерии Ильиничне удовлетворение. По ее и еще двух тысяч наших соотечественников ‒ чемпионов по пассионарности ‒ меркам остальные без малого 144 миллиона сограждан, увы, слишком пассивны, слишком послушны, слишком равнодушны ко всяким риаторам. Даже и риаторами эти послушные «бараны» не считают многие вексаторы, мешающие им жить. Сосулька расшибла тебе голову? Но причем же здесь государство? Это случайность, зимний мороз и солнце виноваты. По мнению Новодворской, есть люди думающие, то есть недовольные властью антикратики, и прочие ‒ смирные обыватели и угнетающая их элита. Но мы-то с вами уже знаем, как распределяются по пассионарности члены любого общества. Градаций тут существенно больше двух. Думающие вполне могут оказаться эпипассионариями или субпассионариями. Никто не доказал, что интеллект и пассионарность связаны положительной связью.
На величину «k» каждого человека, на величину его индивидуального предела долготерпения очень сильно влияет то, как ведут себя другие люди. В наших предыдущих рассуждениях мы исходили из того, что каждый человек готов «совершать действия» изолированно. В расчетах мы принимали такой коэффициент «k», который соответствует готовности человека «совершать действия» даже в одиночку. Грубо говоря, его готовности броситься под танк. Но стоит только человеку увидеть, что он не одинок, что рядом с ним есть другие, готовые «совершать действия», и его предел долготерпения резко снижается. Снижается тем больше, чем больше вокруг он видит сограждан, готовых «совершать действия».
«На мирý и смерть красна», ‒ гласит народная мудрость. Вспоминается конец восьмидесятых годов прошлого века. Разгар перестройки. Народ, встрепенувшийся после периода единомыслия и всеобщего «одобрения» политики КПСС, уже начал выходить на митинги. Никакого информационного смысла в митингах почти никогда нет. Ничего особо нового и ценного выступающие на митингах ораторы остальным присутствующим не сообщают. Единственный смысл митинга заключается в том, что все присутствующие видят, насколько они не одиноки в своих ощущениях, в своем желании собраться вопреки воле властей и обменяться впечатлениями, своими тревогами и упованиями со знакомыми, если встретятся. В свою очередь истеблишмент организует проправительственные митинги, норовя правдами и неправдами привести на эти сходы большое количество участников.
Очень важно, чтобы на следующем митинге оказалось больше участников, чем на предыдущем. Если это так, то на очередном митинге окажется еще больше митингующих. Узнав, что на очередном митинге было больше участников, чем на предыдущем, люди из следующей пассионарной группы снижают свой предел долготерпения и принимают решение тоже пойти на следующий митинг. Именно поэтому власти всегда приуменьшают количество митингующих антикратиков и преувеличивают количество митингующих прократиков, а организаторы антиправительственного митинга ‒ завышают число своих сторонников. Количество митингующих и есть основная цель любого митинга.
Неважно, что при этом думают организаторы и участники митинга. Организаторы искренне могут хотеть продемонстрировать государству свое отношение к тому или иному несправедливому действию государства, указать государству на его ошибки, разъяснить, в чем именно состоят эти ошибки и как их нужно и можно устранить. Именно об этом говорят на митингах большинство выступающих. Участники митинга искренне могут хотеть поддержать организаторов в такой демонстрации. Но истинная цель любого митинга ‒ максимальное количество участников.
Если говорить еще более точно ‒ главная цель любого митинга ‒ продемонстрировать людям интенсивность угнетения общества. Не государству, а именно народным массам, обществу! Для решения этой задачи годятся и другие методы, любые методы, показывающие обществу, какого тревожного уровня достигла интенсивность риатора для всего общества. Ни социологические опросы, ни критические публикации этой задачи решить не могут.
А вот любой перформанс (англ. performance ‒ исполнение, представление, применяется иногда как синоним оригинального спектакля, произведения живописи или музыки), собравший «бунтующих» в определенном месте в определенное время, даже если они ничего не делают, никак не выражают государству своего неудовольствия, достигает своей цели, если на нем присутствует достаточное количество участников. Достаточное с точки зрения самих организаторов. Если это действо покажет: нас больше, чем мы раньше думали, акция удалась. Если действо покажет обратное, акция не удалась.
Самая удачная подобная акция была организована Ленинградским Народным фронтом в 1989 году. Всем, разделяющим идеи Народного фронта было предложено в определенный день и час выставить в окне своего дома горящую свечу. Это было ещё до распространения Интернета в каждую квартиру, в каждый мобильный телефон, и весть о запланированной акции расходилась изустно или в листовках. Количество горящих свечек оказалось так велико во всех жилых кварталах Ленинграда, что в победу Народного фронта поверили даже его враги. В отличие от митинга или демонстрации подобные перформансы позволяют людям продемонстрировать свою солидарность друг с другом, ничем не рискуя. В XXI веке организовать подобного рода перформансы антикратикам помогает Интернет. Как уже говорилось, существует много сетевых способов подтвердить и зафиксировать большое количество протестантов: создание страницы в Сети с высокой посещаемостью или группы по интересам, открытие электронного голосования по какому-либо политическому вопросу, предложение подписать воззвание и т.п.
Для индивида, принадлежащего к каждой пассионарной группе, требуется свое количество сообщников для снижения его предела долготерпения, чтобы его коэффициент «k» стал равным единице, довел его до готовности «совершать действия».
По мнению исследователя общества М. Грановеттера, затраты и выгоды конкретного индивида от реализации той или иной идеи (например, продолжать жить в районе или уезжать, начинать бунтовать или повременить с участием в протестной акции) зависят от того, что планируют другие. Когда часть людей приняла определенное решение (например, уезжать), у человека, делающего свой выбор следующим, выгоды начинают превышать затраты, и он тоже уезжает.
Модель М. Грановеттера очень неустойчива: малое изменение начальных условий может привести к серьезным изменениям конечного результата. Допустим, у нас есть 100 человек, почти готовых учинить беспорядки. Среди них есть один, готовый начать бунт безо всякой поддержки, в одиночку (его «k» уже достиг единицы). Это ‒ зачинщик. Другому нужно, чтобы был как минимум еще один соратник. Это тот первый помощник и последователь зачинщика беспорядков, возмущение которого уже приблизилось, но ещё не достигло предела долготерпения. И он бы не взбунтовался, если бы не увидел действий зачинщика. Третьему ‒ чтобы бунтовщиков перед глазами было два и т. д. Если рядом с зачинщиком находится «первый», то к участию в бунте быстро вовлекаются все эти 100 человек.
А теперь изменим начальные условия совсем чуть-чуть. Пусть первому никто не нужен, третьему нужно два человека, четвертому ‒ три, но второму для подражания потребуется уже не один бунтовщик, а два, как и третьему персонажу в нашей цепочке бунтовщиков. Таким образом, среди готового взбунтоваться сообщества отсутствует первый помощник зачинщика. Нет человека, готового взбунтоваться по примеру единственного зачинщика.
В этом варианте бунта не возникает: первый бунтовщик-зачинщик присутствует, а вот второго, за ним последовавшего, ‒ нет. Соответственно, всех прочих ‒ тоже как бы нет.
В первом случае газеты напишут, что толпа бесчинствующих молодчиков учинила погром, а во втором ‒ что какой-то отморозок разбил стекло, а толпа благопристойных граждан спокойно взирала на это безобразие, пока не прибыли блюстители порядка и не арестовали хулигана. Причем, как указывает М. Грановеттер, в обоих случаях это практически одна и та же толпа с одними и теми же протестными настроениями. Во втором случае этой толпе не хватает всего одного, но с вполне определенными характеристиками участника.
Когда мы рассуждаем о целом обществе, «правильный первый» всегда под рукой. Небольшое число (0,001%) очень активных бунтовщиков присутствует всегда и в любом обществе.
Механизм внутреннего роста, мультиплицирования угнетения общества (У) следующий. Для первой, чемпионской группы бунтарей, действительно, никто не нужен. Новодворские бунтуют всегда, при любых обстоятельствах. Их «k» перманентно равен единице для любого подействовавшего на них риатора. (Только вот риаторы у бунтовщиков-рекордсменов редко совпадают).
У второй группы пассионариев «k» перманентно равно всего 0,83. Для того чтобы они начали «совершать действия», необходимо одно из двух событий: либо интенсивность данного риатора должна у них увеличиться (еще один день голодания), либо вокруг должны начать «совершать действия» все члены первой группы. Если бунтовщики-пионеры, зачинщики все уже сидят по тюрьмам, второй вариант не сработает, но может сработать первый.

Рис. 4-5. Динамика роста угнетения в обществе в случае начала цепной реакции бунта.
Обозначения те же, что и на рис. 4-4.

У третьей группы пассионариев «k» перманентно равно всего 0,75. Для того чтобы они начали «совершать действия», опять-таки должно произойти одно из двух событий: либо интенсивность данного риатора у них тоже должна увеличиться (еще два дня голодания), либо вокруг должны начать «совершать действия» все члены и первой, и второй групп.
Эта цепная реакция будет развиваться в обществе, сопровождаясь внешне скачкообразным увеличением количества бунтующих, последовательно от одной группы населения к другой, вовлекая в протестные акции индивидов, обладающих все меньшей пассионарностью. Но с обязательной оговоркой о том, что государство может активно влиять на подобные события, изолируя от общества представителей бунтующей группы в необходимом количестве и не давая тем самым начать бунтовать представителям еще не бунтующей группы.
Если принять, что для осознания человеком: «все предыдущие группы пассионариев уже бунтуют» необходимо шесть часов, график развития событий примет следующий вид (рис. 4-5). Как видим, бунт начинается уже не через пять дней, а всего через два дня.
Но такое ускорение развития бунта еще не все, к чему приводит эффект мультиплицирования. Предположим, государство серьезно отнеслось уже к началу голодного бунта самой активной группы пассионариев и «открыло житницы». По М. Грановеттеру это уже не остановит бунт, если вторая группа пассионариев успела заметить бунт первой группы. Это обстоятельство окажется спусковым механизмом для начала бунта второй группы, а это, в свою очередь, для начала бунта третьей группы… И так далее, пока бунт не охватит всех граждан, включая самых малоактивных.
Другими словами, при наших начальных условиях через шесть часов «открывать закрома» уже поздно! Но еще не поздно подтягивать войска, чтобы интенсивным принуждением резко поднять уровень долготерпения населения в целом.
Ведь «открытие закромов» государства может повлиять только на коэффициент «k» отдельных граждан, на снижение их собственного предела долготерпения, но не может повлиять на их поведение, вызванное поведением окружающих. Даже если государство успеет понизить «k» для второй группы с 0,9 до, например, изначальных 0,83, через шесть часов после того, как взбунтовалась первая группа, людей, принадлежащих ко второй группе, это уже не остановит. Ведь второй вариант спускового механизма для них никуда не делся ‒ все члены первой группы уже бунтуют шесть часов, необходимые для привлечения внимания людей, относящихся по степени пассионарности к следующей группе. Обращаем внимание читателей, что этот второй спусковой механизм бунта не зависит от внешних условий, а обусловлен собственными психофизиологическими особенностями пассионариев. По условиям нашей модели этого обстоятельства достаточно, чтобы члены второй группы ‒ пассионарии ‒ присоединились к членам первой группы ‒ ультрапассионариям, подав тем самым необходимый сигнал членам третьей группы ‒ субпассионариям, и так далее. Механизм, описанный М.Грановеттером, заработал (рис. 4-5).
В таких условиях у государства остается только один способ ‒ повышать предел долготерпения народа. Повышать его можно только прямым принуждением. Но и это оружие государства не без недостатков.

К предыдущему разделу книги

К следующему разделу книги