Принуждение как фактор бунта

Егоров С.Н., Цыпленков П.В.
Векторная теория социальной
революции. ‒ СПб.: б.и., 2017. ‒ 400 с., 38 ил.
Книга есть во всех крупных библиотеках России.

---

---

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Пространство политических идей
1. Свобода или подчинение?
2. Ось источников права
3. Ось использования права
4. Революция
5. Система координат. Пределы. Единицы измерения
6. Идеальное и реальное
7. Выводы
• Глава 2. Классификация политиков
1. Эволюция личности
2. Личность и её ценности
3. Политическая типология
4. Ты «за» или «против»?
5. Элита ‒ по-простому «власть»
6. Пассионарные вожаки революции
7. Не всем удача улыбнется
8. Армия вне политики
9. Vox populi ‒ глас народа
• Глава 3. Движущие силы революции
1. Пожнешь судьбу
2. Генотип и фенотип
3. Психология революционера
4. Альтруисты ‒ рекруты революции
5. Ведущие и ведомые
6. Комплекс пассионарности
7. Распределение пассионарности в народе
8. В книгах и в жизни
9. О неизбежности бунта
10. Выводы. Вожди революции ‒ редкость
• Глава 4. Угнетение и принуждение
1. Факторы угнетения, факторы бунта
2. Сытые и голодные
3. Алгебра бунта
4. Принуждение и долготерпение
5. Бунтовать по примеру соседей
6. Принуждение как фактор бунта
7. Глава 4. Выводы
• Глава 5. Мирные революции
1. Франция, 751 год. Прощание с волосами.
2. Англия, 1215 год. Великая Хартия Вольностей.
3. Россия, 1861 год. Царь-революционер.
4. Россия, 1989-1993 годы
5. Исландия, 2010 год. Мир - народу, война - банкирам
6. Выводы
• Глава 6. Цели и задачи революции
1. Демократия без равноправия ‒ это геноцид
2. Задачи революционеров-демократов
3. Где демократия, там и равноправие
4. Оппозиция и Конституция
5. Сопротивление революции
6. Эволюция или революция?
7. Порох для революции
8. Что делать?
• Глава 7. Фрилансизм
1. Череда общественно-экономических формаций
2. Двухколесный велосипед
3. Эпоха свободного труда
4. Потребности
5. Кто ‒ кого?
6. Фрилансизм - прорыв к свободе, равноправию, демократии
7. Выводы
• Резюме
• Заключение
• Терминология
• Сокращения

Среди многообразных факторов угнетения есть один специфический вексатор, вызванный именно принуждением. Обозначим его прописной буквой F. Государство не может «безнаказанно» использовать принуждение, беспредельно усиливая его. Использование принуждения порождает особый вексатор F, который, как и всякий другой вексатор, может становиться риатором. Используя принуждение, государство повышает предел долготерпения народа, увеличивает значение φ. Но одновременно с этим и вследствие этого государство увеличивает и интенсивность F для каждого гражданина и, как следствие, угнетение общества (И).
Нельзя упускать из виду и то обстоятельство, что выполнение мер принуждения требует от государства затраты значительных сил и средств. Грубо говоря, истеблишмент всегда стоит между выбором, что дешевле: принудить граждан не реагировать на риатор или устранить сами причины этого риатора. Решение, зачастую, принимается не оптимальное, а иррациональное, в зависимости от того, насколько истеблишмент зависим от элиты или от готового взбунтоваться народа. Французская монархия не сумела сделать правильный выбор в конце XVIII века, и этой многовековой монархии не стало.
В литературе мы находим документальные примеры того, как выглядит ситуация в стране, где чрезмерное принуждение так повысило уровень угнетения общества, что он превысил предел долготерпения народа. Польский журналист Ришард Капущинский, работавший в городе Куме в Иране, откуда в 1979 году пошло восстание против шахского режима, так описывает изменение психологии антикратиков в переломный момент времени при достижении уровнем угнетения общества предела долготерпения народа:
«Человек из толпы нагло поглядывает на облаченного в мундир представителя власти. И не двигается с места. Потом осматривается вокруг, видит взгляды других. Они такие же: настороженные, еще с оттенком страха, но твердые и неуступчивые. Никто не удирает, хотя полицейский продолжает кричать, пока не наступает минута, когда он умолкает, и на миг воцаряется тишина. Неизвестно, поняли ли уже полицейский и человек из толпы, что произошло. Человек из толпы утратил чувство страха, и именно это есть начало революции».
Конечно, польский публицист поспешил: до революции ещё далеко. Утраченное чувство страха ‒ это превышение угнетением предела долготерпения народа. Начинается бунт, вызванный угнетающим людей риатором. Перерастет этот бунт в политическое преобразование государства, в смещение государства по вектору, направленному в позитивном направлении, ‒ это ещё неизвестно.
Исламскую революцию в Иране не смогли предсказать ни шах, ни ЦРУ, ни советская разведка. В нашей модели этот момент ‒ не начало революции, но лишь старт лавинообразного роста угнетения, вырвавшегося из-под контроля властей. Ведь угнетение не есть факт бытия, угнетение есть факт сознания, угнетение, как и булгаковская «разруха», обитает не на улицах, а в головах. Если угнетение, чувство неудовольствия от окружающей несправедливости в головах многих людей выросло до достаточно большого размера, никакое принуждение для восстановления социального мира уже не пригодно, насилие дальше не действует, если достигнут предел долготерпения народа φ. Насилие полиции уже не испугает толпу, но лишь обозлит её. С потерявшей страх толпой полиция в принципе справиться не может. Нужны войска, стреляющие на поражение. Толпу войска рассеять могут. А выбить из мозгов сограждан ощущение угнетения ‒ нет. И нельзя забывать о том, что полиция и войска ‒ они ведь тоже часть народа. Есть много исторических примеров, как часто эта вооруженная часть народа при наступлении бунта переходила на сторону мятежников. И тогда это гарантировало победу восстания.
На рис. 4-6 показано, как чрезмерное насилие со стороны государства может спровоцировать бунт населения страны. Если своими террористическими действиями принуждения государство поднимает уровень φ на 0,10, а уровень И только на 0,05 ‒ результат достигнут (вариант 1). Начало бунта отодвинуто во времени. Если своими террористическими методами принуждения государство поднимает уровень φ на 0,05, а уровень И на 0,1 ‒ результат не достигнут. Возникновение бунта приближено (вариант 2).
Как количественное накопление материи в какой-то момент приводит к качественному её изменению, так и накопление принуждения рано или поздно превращает его в угнетение. Это, по-видимому, закономерность сосуществования индивида, общества и государства. Чем больше используется принуждение, тем менее это принуждение приносит ожидаемых от него результатов, тем более силы и средства принуждения, от которых государство ожидает позитивных для гражданского мира результатов, превращаются в риатор, все более расшатывающий гражданский мир в стране.
В наших недавних рассуждениях мы считали, что все пассионарии одинаковы ‒ все они одинаково реагируют на одни и те же факторы бунта. Это слишком большое упрощение. Все пассионарии в каждой группе схожи только в одном ‒ количестве аллелей генов КП, вышедших в гомозиготу. По остальным параметрам пассионарии различаются. Одни пассионарии проявляют свою пассионарность по той причине, что кто-то негров угнетает, а другие ‒ сами угнетая негров.

Рис. 4-6. Возникновение бунта в случае опережающего роста угнетения народа при увеличении интенсивности принуждения.
Обозначения те же, что и на рис. 4-4.

Факторы бунта мы намертво связали с ощущением несправедливости от неких действий государства. Вместе с тем в бунте могут, и, скорее всего, будут участвовать не только люди, призванные туда соответствующим риатором, но и люди, просто любящие побузить, и люди, собирающиеся поживиться в результате бунта ‒ погромщики. Все они своим участием в бунте оказывают воздействие на следующую пассионарную группу, посылая ей сигнал о том, что и их время бунтовать наступило. На следующую группу пассионариев действует исключительно только количество, а не «качество» участвующих в бунте. Они не различают, не могут различить уже участвующих в бунте по их побудительным мотивам. Если среди «псевдобунтовщиков» нет специально засланных агентов государства. Такие «бунтовщики» обычно специально выставляют напоказ свое отличие от настоящих бунтовщиков.
Когда бунтовщики строят баррикаду, в этом мероприятии участвуют и погромщики. Во-первых, потому, что для строительства баррикады можно что-то ломать и крушить, а это так приятно. И, во-вторых, потому, что во время строительства баррикады что-то из разбитой витрины можно утащить к себе домой или употребить прямо на месте.
Мы объяснили, как риатор побуждает пассионариев взбунтоваться, как государство может нейтрализовать бунтовщиков, не устраняя сам риатор, почему скачкообразно возрастает количество бунтовщиков по мере развития бунта. Отметили также, что излишнее принуждение само по себе может явиться дополнительным риатором. Нам остается подумать, когда бунт является революционным, а когда ‒ нет.
Всякий бунт направлен против несправедливости государства. Вместе с тем, несправедливость несправедливости рознь. Государство может вести себя несправедливо, нарушая свои собственные законы. Приведение государства к справедливости путем принуждения самого государства исполнять собственные законы не является революцией.
Государство может вести себя несправедливо, принимая несправедливые законы, не покушающиеся на государственное и общественное устройство. Приведение государства к справедливости путем принуждения государства вернуть законы в исходное положение, предусматривающее исходное государственное и общественное устройство не является революцией.
Революционным бунтом (восстанием) является только такой бунт, который вынуждает все общество так изменить государственное и общественное устройство, чтобы государство существенно переместилось в политическом пространстве в положительном направлении. Для того чтобы бунт приобрел именно такое направление действия, в качестве риатора должно быть осознано обстоятельство, устранение которого может переместить государство в позитивном направлении в политическом пространстве.
Если в качестве риатора будет осознано, например, неравноправие между дворянами и купцами, или рабочими и капиталистами, или крестьянами и помещиками, и в результате бунта (восстания) это неравноправие будет устранено, государство переместится в позитивном направлении по оси равноправия, и достигшей этой цели бунт с полным основанием мы сможем назвать революцией. В соответствие с её вектором такую революцию мы назовем эгалитарной, то есть уравнивающей в правах тех, кто раньше был угнетен, не имея таких же прав, как другие сограждане. Если в результате бунта неравноправие сохранится, то, несмотря на количество жертв или смену правителей, бунт останется бунтом и революцией не станет.
Если в качестве риатора будут осознаны, например, невозможность получения наемным рабочим ежегодного оплачиваемого отпуска, или невозможность путешествий за границу, или невозможность открыто не исповедовать преобладающую в государстве религию, и в результате бунта (восстания) эта невозможность будет устранена, государство переместится в позитивном направлении по оси свободы и бунт станет революцией. Революцией либеральной, поскольку то, что до бунта запрещалось государством, после бунта стало разрешенным. Если в результате бунта эти свободы так и останутся недостижимыми для населения страны, то бунт останется бунтом и революцией его называть нельзя.
Если в качестве риатора будут осознаны, например, невозможность свободного выдвижения кандидатов на выборах представительного органа власти, или невозможность контролировать подсчет голосов, или вообще невозможность формирования представительного органа власти, и в результате бунта (восстания) эта невозможность будет устранена, государство переместится в позитивном направлении по оси демократии, и бунт станет революцией. Демократической революцией, потому что демократии в этом государстве прибавится. Если же в результате бунта эти невозможности в стране сохранятся, то бунт останется бунтом и в революцию не превратится.
Иными словами, для перерастания бунта в революцию необходимо выполнить, как минимум, два условия:

• провозглашение в качестве цели бунта устранения такого обстоятельства, исчезновение которого обусловит перемещение государства в позитивном направлении хотя бы по одной оси политического пространства;
• достижение именно этой цели бунта.

К предыдущему разделу книги

К следующему разделу книги