Сопротивление революции

Революция пожирает своих детей.
Ж. Дантон

Егоров С.Н., Цыпленков П.В.
Векторная теория социальной
революции. ‒ СПб.: б.и., 2017. ‒ 400 с., 38 ил.
Книга есть во всех крупных библиотеках России.

---

---

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Пространство политических идей
1. Свобода или подчинение?
2. Ось источников права
3. Ось использования права
4. Революция
5. Система координат. Пределы. Единицы измерения
6. Идеальное и реальное
7. Выводы
• Глава 2. Классификация политиков
1. Эволюция личности
2. Личность и её ценности
3. Политическая типология
4. Ты «за» или «против»?
5. Элита ‒ по-простому «власть»
6. Пассионарные вожаки революции
7. Не всем удача улыбнется
8. Армия вне политики
9. Vox populi ‒ глас народа
• Глава 3. Движущие силы революции
1. Пожнешь судьбу
2. Генотип и фенотип
3. Психология революционера
4. Альтруисты ‒ рекруты революции
5. Ведущие и ведомые
6. Комплекс пассионарности
7. Распределение пассионарности в народе
8. В книгах и в жизни
9. О неизбежности бунта
10. Выводы. Вожди революции ‒ редкость
• Глава 4. Угнетение и принуждение
1. Факторы угнетения, факторы бунта
2. Сытые и голодные
3. Алгебра бунта
4. Принуждение и долготерпение
5. Бунтовать по примеру соседей
6. Принуждение как фактор бунта
7. Глава 4. Выводы
• Глава 5. Мирные революции
1. Франция, 751 год. Прощание с волосами.
2. Англия, 1215 год. Великая Хартия Вольностей.
3. Россия, 1861 год. Царь-революционер.
4. Россия, 1989-1993 годы
5. Исландия, 2010 год. Мир - народу, война - банкирам
6. Выводы
• Глава 6. Цели и задачи революции
1. Демократия без равноправия ‒ это геноцид
2. Задачи революционеров-демократов
3. Где демократия, там и равноправие
4. Оппозиция и Конституция
5. Сопротивление революции
6. Эволюция или революция?
7. Порох для революции
8. Что делать?
• Глава 7. Фрилансизм
1. Череда общественно-экономических формаций
2. Двухколесный велосипед
3. Эпоха свободного труда
4. Потребности
5. Кто ‒ кого?
6. Фрилансизм - прорыв к свободе, равноправию, демократии
7. Выводы
• Резюме
• Заключение
• Терминология
• Сокращения

Еще раз бросим взгляд на историю человечества. Очевидно, что политическая эволюция существует. Одни политические идеи сменяют другие, завоевывая место в умах людей, сначала политиков, а затем и всех остальных индивидов. Сначала эти новые политические идеи зарождаются в отдельных головах, затем проникают в общество более широко, и спустя определенное время, если они того достойны, овладев сознанием народных масс, эти новые идеи воплощаются в государственном устройстве, свершается очередной шаг политической эволюции.
Коперники и циолковские, колумбы и дарвины постоянно рождаются на нашей планете, но лишь немногие из них получают возможность хотя бы озвучить свои парадоксальные мысли. Самым трудным этапом на пути движения политических идей является этап проникновения политической идеи, родившейся в голове индивида, в общество, на арену социально-политических дискуссий, то есть такой шаг, когда мысль отдельного человека становится достоянием многих людей. Как только информация, связанная с «новорожденной» политической идеей, проникает в восприимчивый мозг, например, в мозг писателя, экономиста, политика, она, эта информация, вызывает ответную реакцию. Чаще всего, это негативная реакция, ведь люди, как мы говорили выше, в большинстве своем мизонеисты, все новое их пугает. Но революционер не был бы революционером, если бы не настаивал на своей правоте, веря в то, что рожденная им политическая идея осчастливит все человечество. И в какой-то момент генератор идеи может повстречать человека, восприимчивого к новому, которому политическая идея революционера придется по вкусу. Если же оглашение, апробация новой идеи, спор, вызванный её появлением, происходит в многолюдном собрании, то вероятность встретить филонеиста существенно возрастает. Если же это собрание к тому же не просто конгресс любителей кактусов, а форум опытных политиков, то шансы идеи быть, по меньшей мере, услышанной и обсужденной, ещё более возрастают. Но беда в том, что не все новые политические идеи способствуют благоденствию элиты. Элита же, в свою очередь, не очень-то обрадуется идее, которая ставит под сомнение авторитет истеблишмента, посягает на гегемонию тех, кто сегодня осуществляет власть в свою пользу.
Вы, уважаемые читатели, вряд ли сможете назвать хотя бы несколько фамилий политиков-революционеров, которые бы с высоких трибун отстаивали право богатых ещё более разбогатеть, а для бедных читали бы лекции, как легче переносить тяготы жизни в нищете ради укрепления и прославления державы и личной духовности. Может быть, это хорошо известные экономисты времен горбачевской «перестройки», но, как мы уже выяснили ранее, революционерами этих прагматиков мы можем назвать лишь условно. Революционеры, по всей вероятности, будут защищать интересы небогатого большинства сограждан. И все же политиков, которые стоят на страже интересов ничтожно малого, но влиятельного меньшинства, российской элиты, очень много. Это большинство депутатов в Государственной Думе России, которые в начале XXI века приняли по предложению «Единой России» закон о насильственном изгнании миноритарных акционеров из российских акционерных обществ. Тем самым, большинство россиян, получивших ничтожно малые пакеты акций приватизированных бывших общенародных предприятий в обмен на чубайсовские ваучеры, лишили даже этой их доли и права акционера, вычеркнули из списка «сохозяев», легионом которых так гордились Е. Гайдар и Б. Ельцин. А мажоритарные акционеры стали ещё богаче.
Что же предпринимает истеблишмент для стабилизации благоприятной для них политической ситуации в стране? Борьба с революцией проводится в двух направлениях. В развитых демократиях бороться с политическим прогрессом труднее, но в условиях деспотического режима ‒ совсем несложно.
Первое ‒ это создать условия, чтобы как можно меньше умных филонеистов, пассионариев, находились среди народа. Ограничить число рождаемых пассионариев, как мы уже говорили выше, властям не под силу. Это процесс автохтонный, стохастический, неостановимый и неуправляемый. В таком случае, может быть, следует позаботиться о том, чтобы эти новые пассионарии, как и прочие потенциальные антикратики, не были бы настолько образованы, чтобы воспринимать, осознавать и развивать новые политические идеи? Это властям по силам. Ведь никто иной кроме государства не устанавливает образовательные стандарты для школ и университетов. А, как известно, ничто не наносит столько вреда делу демократии, как игнорирование идеала демократии в системе школьного и высшего образования. «Ошибки» в этой сфере имеют самые длительные и глубокие последствия. И не только в отношении демократии, разумеется.
Николаевский министр юстиции граф В.Панин почти два века назад объяснял своим подчиненным, что «вредно и опасно для государства, если глубокое знание права будет распространено в классе людей, не состоящих на государственной службе». Почему бы и в наши дни бюрократической элите не прислушиваться к мудрым советам государственников-монархистов. Не только прислушиваются, но и по факту действуют в соответствии с такими рекомендациями.
Сегодня мы наблюдаем упрощение курсов общеобразовательных дисциплин в средних школах. Успеваемость старшеклассников и их интеллектуальный уровень за последние годы заметно снизился, даже по оценкам прократиков. Глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, координатор патриотической платформы партии «Единая Россия» И. Яровая, например, весной 2015 года сокрушалась по поводу того, что итоги ЕГЭ по русскому языку продемонстрировали падение уровня усвоения русского языка ‒ средняя оценка составила всего 22 балла из 56 возможных. Не путать с тестовыми баллами, максимальное значение которых ‒ 100 ‒ получается после специального пересчета. Поэтому Минобрнауки пришлось снизить минимальную планку ЕГЭ по русскому для поступления в вузы. Единообразие и простота в школах для народа ‒ это в представлении элиты идеал народного образования в России. Своих детей российские элитарии образовывают в зарубежных школах, колледжах, университетах.
Революции начинаются и заканчиваются, а архетипы остаются. Плюс на каком-то историческом этапе у людей возникает ностальгия, но не по революции, а, наоборот, по тому стабильному и размеренному житью, которое наступило через полвека после нее. Детские книжки и фильмы о переворотах ‒ это тумблер, возвращающий воспоминания о счастливом, мирном и безмятежном детстве. По книгам выходит, дети революции ‒ это дети-самоубийцы, дети, умершие от голода и тифа, дети, убивающие взрослых, дети, которых уничтожают взрослые. Сегодня для детей от революции оставили лишь голод и тиф.
В целях запугивания школьников ужасами революции, не исключаем и такой дидактический прием, когда школьные историки будут цитировать Жоржа Дантона, уверяя, что революция пожирает своих детей, не образно, а настоящих детей ‒ мальчиков и девочек школьного возраста! И в самом деле, ведь сегодня во всем мире здоровые силы борются с терроризмом, бомбистами и шахидками, и романтизировать малолетних революционеров-героев учителям в школах не совсем удобно. Можно ли симпатизировать мальчишкам из «Армии Трясогузки», которые, взяв сторону красных в Гражданской войне, пускают под откос эшелоны, оставаясь неуловимыми для контрразведки белых? Известный итальянский коммунист, детский писатель Джанни Родари, будучи председателем жюри на международном конкурсе детских фильмов, в свое время отказался номинировать советский фильм «Неуловимые мстители», ведь в нем показано, как дети убивали людей! Дети-убийцы - это для Европы неприемлемо! Но морально-этическая норма ‒ вещь, как мы убеждаемся, пластичная и подвластная элите.
Создание в стране достаточно объемистого амортизирующего слоя малообразованной, корыстной и прагматичной молодежи, лишенной уважения к таким политическим идеям, как равноправие, либерализм, народовластие, стабилизирует условия жизни, благодатные для элиты. В этой среде никакие новые политические идеи, как семена, высаженные не вовремя, не дадут в последующем жизнеспособных всходов.
Второе направление борьбы с новыми идеями ‒ это установление заслона для генераторов новых идей, ограничение революционерам возможности общаться с иными политиками. Умные головы, наполненные оригинальными мыслями, ‒ редкие гостьи в сегодняшних ток-шоу, диспутах и даже на политических митингах. Власти желают, чтобы революционных умов было бы ещё меньше.
Когда-то такую голову можно было просто отрубить. Мы не располагаем сведениями, чтобы определенно судить, используется ли и теперь террор против нелояльных политиков, диссидентствующих и попросту «много знающих». Люди смертны сами по себе и притом смертны внезапно. Когда же кто-нибудь из политиков уходит из жизни при странных обстоятельствах в аварии или попросту от пули, то это, конечно же, возбуждает неприятный для элиты шлейф пересудов, негативный резонанс в умах сограждан и иностранных партнеров. Неспособность истеблишмента обеспечить безопасность отдельных знаковых фигур в политике подтачивает авторитет самого истеблишмента. В самом деле, Россия же не Руанда, а ведь за последние двадцать лет и в нашей стране погибло немало политиков, и некоторые носили военную форму. Многие из этих известных людей были весьма преклонного возраста, другие покинули наш мир ещё относительно молодыми. Генерал армии В.Баранников (1995, инсульт?), финансист Б.Березовский (2013, задушил сам себя?), прокурор В.Илюхин (2011, инфаркт?), оппозиционер Б.Немцов (2015, застрелен), бывший мэр Санкт-Петербурга А.Собчак (2000, инфаркт?), депутат Госдумы Г.Старовойтова (1998, застрелена), генерал А. Лебедь, губернатор Красноярского края (2002, случайная авария вертолета?), М. Евдокимов, губернатор Алтайского края (2005, случайная автомобильная авария?). Список загадочных кончин, если вспомнить, мог бы занять несколько страниц. Как знать, не поторопил ли истеблишмент наступление этих трагических событий?
В наши дни умных и влиятельных антикратиков целесообразнее не убивать, а изолировать от политического пространства либо в тюрьме, либо за пределами тех мест, где политические идеи кипят и варятся. В XXI веке главное место такого кипения ‒ парламент. Не допустить в парламент политических маргиналов ‒ вот одна из главных задач решаемых нынешними избирательными системами. Ну, зачем еще, например, нужен трех‒, пяти‒, семипроцентный заградительный барьер? Один процент политических маргиналов не может повлиять на результаты парламентского голосования. Зато любой просочившийся в парламент пассионарий может оказаться носителем политической идеи вредной для большинства прократиков, носителем «политических генов» млекопитающих, способных вытеснить с политической арены динозавров. В парламенте такой антикратик получает трибуну для распространения своей «заразы». А ведь эта инфекция может оказаться жизнеспособной, политически прогрессивной, может понравиться многим молодым политикам, и тогда политические тяжеловесы вымрут, как динозавры. На их место придут прогрессивные млекопитающие. Динозаврам это не нравится, и далеко не все они ‒ идиоты.
Если же политический маргинал не является носителем прогрессивной политической идеи, он никому и ничему не грозит, на принятие решений один его голос не влияет. Иными словами, появление в парламенте носителей новых политических идей есть дело полезное для общества, прогрессивное. Ни мажоритарная, ни пропорциональная избирательные системы не способствуют появлению в парламенте новых, возможно, прогрессивных политических идей. Следовательно, эти системы не способствуют политической эволюции, а способствуют консервации существующего положения, и объективно полезны исключительно прократикам. Политические тяжеловесы, элитарии всегда консервативны! Именно прократики активно сопротивляются совершенствованию избирательной системы, подсовывая народу ложную дилемму между мажоритарной и пропорциональной избирательными системами.
Задача революционеров и всей общественности, считающей себя «прогрессивной», состоит в том, чтобы добиться депутатских мандатов хотя бы для небольшого количества антикратиков. Тогда они получат возможность дискутировать о целях будущей революции, и народ получит представление о том, чем сложившаяся политическая система антикратиков не устраивает, сможет ознакомиться с проектом конституции, который предложат оппозиционные революционеры.
Главная цель следующей революции ‒ достижение существенно более высокого уровня демократии.
Не равноправия, не свободы, а именно демократии. Не добившись увеличения демократии добиться увеличения равноправия невозможно. Всякие попытки улучшить законодательство в сфере здравоохранения, народного образования или пенсионного обеспечения, всякие протесты против роста угнетения со стороны истеблишмента в отношении отдельных категорий граждан, против налогов и сборов, ухудшающих материальное положение среднего класса, то есть против неравенства, в поддержку равноправия, заведомо обречены на провал. Если мы не увеличим предварительно уровень демократии в стране. Те, кто отвлекают нас от главного, теряя время на обсуждение этих бессмысленных попыток увеличить уровень равноправия без народовластия, ‒ либо дураки, либо подлецы.
Дело в том, что истинное равноправие достигается исключительно правовым регулированием в форме законов. Законы создают представительные органы власти. Демократически сформировав представительные органы власти, мы получим инструмент, который со временем подготовит законы, обеспечивающие нам максимально достижимый сегодня уровень равноправия и в сфере здравоохранения, и в сфере народного образования, и в сфере пенсионного обеспечения...
Оппозиционные революционеры обязаны подробно, желательно в качестве проектов новой Конституции и нового избирательного закона, сформулировать будущее государственное устройство, обеспечивающее предлагаемый ими, этими революционерами, уровень демократии и равноправия. Это значительно, многократно труднее, чем попросту грозить кулаком какому-нибудь политическому деятелю, представителю истеблишмента, обвиняя его во всех смертных грехах и в своих собственных бедах. Единичный политик не может, не должен восприниматься нами как риатор. Даже если этот политик, действительно, грешен, не он один виноват в том, что в стране растет угнетение, и, более того, справиться с ним ура-револю-ционеры не в силах. Скорее он сам разделается со всеми своими политическими оппонентами, горячими и наивными.
Анализ сегодняшних программ политических партий и движений показывает, что среди них нет ни одной революционной партии, ни одного оппозиционера! Они все ‒ партии контрэлитариев, согласных с пребыванием нашей страны в сегодняшней, далеко не оптимальной точке политического пространства, и консервацией данного состояния. Эти партии не намечают для сознательных народных масс никакого вектора движения в политическом пространстве, они лишь надеются с помощью избирателей занять места в кабинетах, которые сегодня занимают те, кому посчастливилось стать элитой после 1993 года.
Политическая элита современной России отказывается от модернизационного пути развития государства, присущего так называемым цивилизованным странам. Собственно их «цивилизованность» и заключается лишь в том, что они нашли способ мирного чередования элиты и контрэлиты, а также инкорпорирования в очередную элиту части самых активных генетических бунтовщиков из других слоев общества. Эти чередующиеся элиты готовы платить за свой модернизационный путь, за избавление от революционных потрясений снижением уровня экономического расслоения в стране. Уровень потребления в самом богатом дециле не так сильно отличается от уровня потребления в остальных децилях их обществ. Это их сознательная жертва. К этой сознательной жертве они шли столетиями.
Сегодня элита развитых стран сознательно жертвует малым для того, чтобы на всю обозримую перспективу сохранить статус-кво. Именно поэтому у них так популярны консерваторы. Ведь консерватизм не только ограничивает людей в их стремлении вперёд и вверх, а еще и препятствует скатыванию назад и вниз, к первобытному хаосу и бессмысленному бунту, возврату к архаичным политическим идеям.
В то же время, надо признать, что консервировать следует лишь позитивное и полезное для большинства членов общества состояние государства. Если мы сегодня «законсервируем» депутатов, получающих власть в результате «фальшивых выборов», стагнирующую экономику, основанную на сырьевом экспорте, лживую агитацию в СМИ за надуманные идеалы, то ничего хорошего из этого не выйдет. Когда-нибудь народ осознает, что элита водит его за нос, безмерно наживаясь за счет долгого узаконенного ограбления всей остальной страны, бунтовщики возьмутся за дело, и социальный взрыв будет ужасен. Особенно ужасно, что этот социальный взрыв может не привести к революции, все может ограничиться взрывом и осколки государства упадут обратно в ту же точку политического пространства. Жертвы опять окажутся напрасными.

К предыдущему разделу книги

К следующему разделу книги