В.П. Булдаков
1917 ГОД: ЛИЦА, ЛИЧИНЫ И ЛИКИ РЕВОЛЮЦИИ
Извлечения из статьи.
Булдаков Владимир Прохорович – доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН.
Не секрет, что современные представления о революции примитивизировались. Несмотря на многочисленные публикации источников (главным образом мемуаров), так называемые «объективные» предпосылки революции практически не принимаются во внимание. О закономерностях революционного процесса, похоже, никто не задумывается. «Визуализация» прошлого с помощью современных mass media приводит к тому, что даже в академических работах все больше доминирует дискурс «гениев» и «злодеев» с соответствующей ротацией последних.
Возникают, однако, вопросы. Насколько адекватно воспринимаем мы лидеров революции? В какой степени понимаем обусловленность их решений? Они ли «управляли» событиями или, напротив, события управляли ими? Стоит ли говорить о тех или иных «роковых» решениях или существовали некие альтернативы исторического развития?
Л.Д.Троцкий
 |
| Л.Д.Троцкий (Бронштейн) |
Лев Давидович Троцкий, настоящее имя - Лейб Давидович Бронштейн (среди псевдонимов: Перо, Антид Ото, Л. Седов, Старик). Родился 26 октября (7 ноября) 1879 года в селе Яновка, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния, Российская империя (ныне Береславка, Кировоградская область, Украина) - умер 21 августа 1940 года в Койоакане, Мехико, Мексика. Революционный деятель XX века, идеолог троцкизма.
Увы, подобным оценкам суждено было пережить свое время. Скрижали исторической памяти прописаны неостывающими эмоциями. Сами «герои» революции вольно или невольно подыгрывали людскому воображению, приноровляясь к выданным им революцией маскам. Троцкий никого не оставлял равнодушным – из-за неистовой язвительности по отношению к противникам. «Худое, заостренное лицо Троцкого выражало мефистофельскую злобную иронию», – так описывал его презрение к «соглашателям» на II Всероссийском съезде Советов Джон Рид, не забыв отметить, что присутствующие встретили его громом аплодисментов [37, с. 90].
«...Вот имя, которое публика повторяет все чаще теперь... – писала о Троцком правосоциалистическая газета. – Имя, собравшее вокруг себя уже огромные каталоги восторгов и брани...» Корреспондент отметил особенности его митингового поведения: «От оратора требуется умение внедрять по желанию то или иное убеждение в умы своей аудитории. Этим даром Троцкий владеет в высокой мере и пользуется своим искусством с удивительным мастерством... Троцкий обладает холодным рассудком и еще более холодным сердцем, но одарен железной настойчивостью… Она придает его выпадам огромную ударную силу. Вместе с этим Троцкий владеет всеми оттенками сарказма... Чтобы вызвать улыбку одобрения в слушателях, Троцкий весь свой талант превращает в игру остроумия – остроумия злого, тщеславного и парадоксального... Троцкий никогда не способен превратиться в раба идеи. Но жажда аплодисментов нередко превращает его в раболепного демагога...» [13].
В сущности Троцкий довел до логического конца демагогию Керенского, заменив надоевшие абстракции («свобода», «республика», «демократия»), доступными словами «земля, хлеб, мир». Естественно, последние подносились в тогдашнем агрессивном наполнении. «Чернь слушает Троцкого, неистовствует, горит, – свидетельствовал контрразведчик. – Клянется Троцкий, клянется чернь» [27, с. 209]. Этот «интеллигент» был виртуозом охлократии. На людей «буржуазного» лагеря Троцкий производил иное впечатление. «Небольшого роста человек, сухощавый, чернявый, некрасивый в бросающейся в глаза чрезвычайной степени. Желтоватая кожа лица. Клювообразный нос над жидкими усиками с опущенными книзу концами. Небольшие, пронзительные черные глаза. Давно не стриженные, неопрятные, всклоченные черные волосы. Широкие скулы, чрезмерно растягивающие тяжелый, низкий подбородок. Длинный, узкий обрез большого рта с тонкими губами. И – непостижимая странность! Чрезвычайно развитые лобные кости над висками, дающие иллюзию зачатка рогов. Эти рогоподобные выпуклости, большие уши и небольшая козлиная бородка придавали приближающемуся ко мне человеку поразительное сходство с чертом, обличия, созданного народной фантазиею» [20, с. 17–18]. Понятно, что человек, не принимающий большевизм, увидел в его проповеднике то, что желал увидеть. Троцкий, надо заметить, вовсе не был низкорослым (175–177 см), глаза имел не черные, а голубые, некрасивым человеком его вряд ли можно назвать.
Перед французским послом Ж. Нулансом предстал еще один Троцкий: «Что поражало в нем сразу же, это выражение воли, дух властности и уверенности в себе, который отпечатался и в форме носа, длинном и остром, изогнутом ко рту, и в тонких, чувственных губах, подчеркнутых подстриженными усиками, извилистый изгиб их был четко обрисован. Густые черные волосы зачесаны направо и отброшены назад, открывая лоб, широкий, но низкий. Темная бородка выделяла подбородок. Глаза – большие и черные, в пятнышках крови у внутренних уголков век – усиливали жестокость этой физиономии». Французу казалось, что перед ним был «восточный деспот, лицо которого выдавало жесткий абсолютизм» [28, с. 149].
«Политическое зрение» деформировало реальный облик человека. Существуют и другие «портреты» Троцкого: «...Тип еврейский (но не очень), еврейско-испанский: крупные черты лица, высокий лоб и богатая шевелюра, орлиный, скорее ястребиный нос, мясистые, чувственные, красные губы... голос немного резкий... (без богатого тембра), но отчетливый, громкий, властный и гибкий, с южным акцентом» [23, с. 147]. По-своему описал внешность легендарного наркомвоена художник Ю.Анненков. Оказалось, что тот «был хорошего роста, коренаст, плечист и прекрасно сложен», глаза «блестели энергией» [1, с. 626]. Впрочем, в графическом портрете Анненков явно постарался (или даже перестарался) подчеркнуть в Троцком волевое и властное начало. «Обаяние», которым, с его слов, обладал любитель поэзии С.Есенина Л.Троцкий, начисто исчезло.
Британский консул Р.Локкарт увидел еще одного «Троцкого»: «У него изумительный живой ум и густой, глубокий голос. Широкогрудый, с огромным лбом, над которым возвышалась масса черных вьющихся волос, с большими горящими глазами и толстыми выпяченными губами, он выглядел как воплощение революционера с буржуазной карикатуры. Он одевается хорошо. Он носит чистый мягкий воротничок, и его ногти тщательно наманикюрены… Он производит впечатление человека, который охотно умер бы, сражаясь за Россию, при том условии, однако, чтобы при его смерти присутствовала достаточно большая аудитория…» Именно таким стал казаться Троцкий, оказавшись у власти. Но здесь важно отметить другое. По замечанию Локкарта, сделанному, правда, после краха большевистской карьеры Троцкого, этот «революционер, наделенный темпераментом художника и несомненной физической храбростью, он никогда не был и не мог быть хорошим партийцем» [19, с. 236–237].
Революции нужны пассионарные лицедеи. Но только до определенного времени. «Портретисты» революции словно работали на разных «заказчиков». В любом случае преобладали личины и лишь в некоторых случаях – «лики». Кто-то видел брюнета Троцкого, кто-то блондина. Кому-то от казался тонкогубым, а кому-то, напротив, толстогубым. Ухитрялись даже перепутать цвет глаз. Все это достаточно типичные аберрации зрения революционной поры. И потому историк должен разглядывать персонажи революции с пристальным «равнодушием», меняя угол зрения. Только так можно создать подобие голографического изображения, с которым только и можно «работать». Возможно, наиболее близко подошел к «загадке» Троцкого В.Д.Медем, тоже еврей, но православный по вере и бундовец по политическому призванию. Вероятно, одному «этнополитическому» маргиналу было проще понять другого. Троцкий, писал Медем, обладал «хлестким языком, и влияние этого языка на самого Троцкого было сильнее рассудка». Он напоминал человека, который, согласно русской пословице, «ради красного словца не пожалеет и отца». При этом «для него были важны не именно слова, а то, как ими уколоть». «Он мог блестяще писать, а говорить – даже еще лучше, – считал Медем. – Но не производил впечатления человека, на которого можно положиться» [21, с. 237].
До революции Троцкого недолюбливали буквально все. В революции случилось нечто противоположное: крушение прежних логических структур и сакральных символов привело к тому, что люди стали «думать языком», выражавшим сиюминутные эмоции. По мере остывания революционного хаоса Троцкий остался не у дел. Троцкий пришел к большевикам, признав, наконец, первенство Ленина – куда менее яркого литератора и оратора.
Большим и искренним фантазерам революции сопутствует сладкоголосая мелюзга. И это тоже одна из черт революционного карнавала. Революция эта, по выражению Троцкого, «великая пожирательница людей и талантов», прежде чем до конца использовать человека, заставляла его надеть ту или иную маску. Порой под рукой Клио оказывался случайный человек, едва годный на одноразовое применение, который быстро и бесследно исчезал во мгле людской памяти. Но были и те, которых революция – «заслуженно» или «незаслуженно» – возносила словно специально для того, чтобы проверить, способны ли новые поколения правильно оценить тот или иной ее выбор. Увы, как правило, эту проверку мало кто выдерживает, ибо трудно заставить человека разглядеть в героях и злодеях прошлого самого себя.
Продолжение статьи:
Полностью первоисточник в журнале «Россия и современный мир». 2017. № 1 (94). C. 6-20
Литература.
- Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. – М., 2005.
- Бенуа А.Н. Мой дневник. 1916–1917–1918. – М., 2003.
- Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. – Париж, 1955.
- Булдаков В.П. Ленин: Парадоксы жизни и смерти // Русский исторический журнал. – 2000. – Т. III. – № 1–4.
- Булдаков В.П., Леонтьева Т.Г. Война, породившая революцию. – М., 2015.
- Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. – М., 2010.
- Валентинов Н. О Ленине. – Нью-Йорк, 1991.
- Гиппиус З. Живые лица. Воспоминания. – Тбилиси, 1991.
- Гиппиус З. «Черные тетради» // Звенья. Вып. 2. – М.; СПб., 1992.
- Долгоруков П.Д. Великая разруха. – Мадрид, 1964.
- Дорошевич В.М. При особом мнении. – Кишинев, 1917.
- Ильин-Женевский А.Ф. Один день с Лениным (из воспоминаний «виттемеровца»). – М.; Л., 1925.
- Киевская мысль. – 1917. – 22 сентября.
- Ключевский В.О. Письма, дневники, афоризмы и мысли об истории. – М., 1968.
- Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35.
- Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37.
- Лившин А.Я., Орлов И.Б. Революция и социальная справедливость: Ожидания и реальность («Письма во власть» 1917–1927 годов) // Cahiers du monde Russe. Vol. 39 (4). Octobre–Decembre 1998.
- Литтауэр В. Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911– 1920. – М., 2006.
- Локкарт Р. Агония Российской империи. Воспоминания офицера британской разведки. – М., 2016.
- Лопухин В.Б. После 25 октября // Минувшее. – 1990. – Т. 1.
- Медем В.Д. Из моей жизни: Воспоминания. – М., 2015.
- Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту. – Париж, 1979.
- Минувшее. – 1996. – Т. 20.
- Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914–1920. Т. 1. – М., 1993.
- Набоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции. Т. 1. – М., 1991.
- Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. 1868–1917. – Нью-Йорк, 1955. – Кн. 1. 27. Никитин Б.В. Роковые годы. Новые воспоминания участника. Мемуары начальника контрразведки Петроградского военного округа. – М., 2000.
- Нуланс Ж. Визит Троцкого во французское посольство // Первая мировая война: История и психология. Под ред. В.И. Старцева. – СПб., 1999.
- Одесский листок. – 1917. – 7 марта.
- Окунев Н.П. Дневник москвича (1917–1924). Т. 1. – М., 1990.
- Паустовский К. Собр. соч. Т. 3. – М., 1957.
- Политическая история России. Россия – СССР – Российская Федерация. – М., 1996. – Т. 1.
- «Претерпевший до конца спасен будет». Женские исповедальные тексты о революции и Гражданской войне в России. – СПб., 2013.
- Рабинович А. Кровавые дни: Июльское восстание 1917 года в Петрограде. – М., 1992.
- Раупах фон Р.Р. Facies Hippocratica (Лик умирающего). – СПб., 2007.
- Революционное движение в апреле 1917 г. Апрельский кризис. – М., 1958.
- Рид Д. Десять дней, которые потрясли мир // Рид Д. Избранное. Кн. 1. – М., 1987.
- Следственное дело большевиков. Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3–5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль– октябрь 1917 г. Сб. док-тов в 2 кн. – М., 2012. Кн. 1. С. 638, 755–756, 771, 791–793, 798; Кн. 2. Ч. 2.
- Снесарев А.Е. Письма с фронта. 1914–1917. – М., 2012.
- Суханов Н.Н. Записки о революции. Т. 1. – М., 1991.
- Тоган З.В. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру. – М., 1997.
- Толстой И.И. Дневник. 1906–1916. – СПб., 1997.
- Троцкий Л.Д. Ленин как национальный тип. – Л., 1924.
- Троцкий Л.Д. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Т. 2. – Берлин, 1930.
- 1917: Частные свидетельства о революции в письмах Луначарского и Мартова / Сост. Н.С. Антонова и Л.А. Роговая. – М., 2005.
- Шаляпин Ф.И. Маска и душа: Мои сорок лет на театрах. – М., 1990.
- Шполянский А.М. Ормузд и Ариман // Еврейская трибуна. – 1920. – № 40. – 1 октября.
Революционер – это политик, недовольный системой власти и желающий осуществлять властные полномочия, активно выступающий против существующего в стране устройства власти. Революционеры целенаправленно стремятся к власти и активно желают изменить само устройство, функционирование власти.
Революционная ситуация – это политическая обстановка, предшествующая революции и характеризующаяся массовым революционным возбуждением, включением большого числа людей в активную борьбу против элиты. Революционная ситуация возникает, если в стране один из факторов бунта - риаторов - достиг предела долготерпения народа.
Революция, социальная революция – это заметное позитивное перемещение страны в политическом пространстве за короткий промежуток времени. Производное от лат. revolutio – поворот, переворот.
Позитивное перемещение – это перемещение хотя бы по одной оси политического пространства в направлении либерализма, демократии, равноправия. Коротким мы можем признать промежуток времени в несколько лет, не более пяти.
Комментариев нет:
Отправить комментарий